Наверное в эту тему надо запостить.
.
Швед решил не тянуть и задействовал амулет, но не на заряженные «щит» или «сталактит». Заряженные заклинания он обнулил, а неизбежно высвободившуюся силу перенаправил в недавно выученное заклинание.
Москвич Юрий называл его японским словечком «йокодзуна».
Направив открытые ладони на чужаков, Швед негромко выпалил скороговоркой:
– Кимаритэ ва ц'кидаси!
Двигался Швед так, будто намеревался в одиночку сдвинуть с места не желающий заводиться автомобиль. По-прежнему удерживая полусогнутые руки ладонями вперед, к чужакам, он слегка качнулся всем корпусом и одновременно разогнул руки, но не окончательно, а примерно вполовину от начального.
В этот толчок он вложил всю возможную мощь, но результат его все равно удивил.
Чужаков смело с диагональной тропинки, по которой они шли, и с силой впечатало в стену дома, да так, что во все стороны брызнула кирпичная крошка.
<...>-Откуда взялись заклинания, которым меня вчера научили?
– Наш один и поделился, было дело. Сказал, должно сработать, хотя он сам не до конца был уверен. Юра лет семь назад в Японию катался, там и встретились. Этот Темный, между прочим, весьма известная личность, шестьдесят девятый и на сегодняшний момент последний йокодзуна, великий чемпион сумо. И учти: сумо – это вовсе не то, что представляется большинству людей. Мол, два жирных дядьки неуклюже пихаются. Сумо – это целый мир со своими законами и своей историей, богатейшей, между прочим, и любопытнейшей, у некоторых стран такой истории нет!
– Наверное, легко быть великим чемпионом, будучи Иным, – хмыкнул Швед недоверчиво.
– Обижаешь! Хакухо никогда не пользуется магией на дохё… Дохё – это их ринг так называется, если не знаешь. Место, где борются.
– А почему не пользуется? – сонно поинтересовался Швед.
Завулон устало усмехнулся:
– Потому что это противоречит философии сумо. Да и любой нормальной философии оно противоречит. Хакухо, кстати, не только на дохё йокодзуна. Он еще и следит, чтобы молодняк магией не пользовался где не положено, потому что среди сэкитори много Иных. Правда, в основном Светлых.
– Ладно, фиг с ним, с сумо. Где этот японец научился нужным заклинаниям? Философия насвистела?
– Он, кстати, не японец, он монгол, – заметил Завулон.
– Монгол? – искренне удивился Швед. – А что, в Монголии тоже сумо занимаются?
Завулон начал откровенно веселиться.
– В сумо довольно давно рулят монголы, – терпеливо принялся просвещать он, но кривоватая ухмылка при этом не покидала его лица. – Два последних йокодзуны – монголы. Среди борцов второй ступени, одзеки то бишь, двое монголов, эстонец, болгарин и всего двое японцев… Хотя это может и измениться, причем в любой момент. Черт знает какое количество турниров за последнее время, а их по шесть в год проходит, выиграли монголы – штук тридцать – тридцать пять, не меньше. Я только два помню, где победили не монголы: раз болгарин и раз эстонец.
– Кошмар, – вздохнул Швед. – Не только у нас бардак, оказывается, в сумо тоже.
– Вроде того… Но вернемся к заклинаниям. Как я уже говорил, чужаки не впервые светятся в нашем мире. Монгола нашего с полвека назад обучил другой йокодзуна, японец
Масанобу Тиёнояма, где-то на Хоккайдо. Тоже, понятное дело, Темный Иной. А его обучал, по слухам, вообще
одзеки Райден, хотя вряд ли ты о таком слышал.
– Великая личность?
– Легендарная.
– А что же йокодзуной не стал, если легендарная?
– Не сложилось. – Завулон потянулся к кофе. – Времена тогда были дикие, сложные… Тем более в Японии.
– Тогда – это когда? – поинтересовался Швед.
– Конец восемнадцатого – начало девятнадцатого века. Да, кстати! Раз уж о временах заговорили. Если полезешь проверять то, что я тут наговорил, особо не удивляйся: по официальной информации, Тиёнояма умер за восемь лет до рождения Хакухо.
– Да не удивился бы я, – пожал плечами Швед. – Я и сам нет-нет, да и подумываю о… смене легенды. В Николаеве бабки у подъезда который год уже косятся. Одноклассники мои, какие покуда живы, давно суровые пропитые мужики, а я… сами видите.
, пишите ещё, я Ваш фанат. Почему-то до меня раньше не доходило, что Вы тот самый Boxa.